Парламентская газета

12 сентября 2003 года

                                                                                                   Елизавета ТРУСЕВИЧ

                                Сто лет назад в Санкт-Петербурге родился поляк,

                                без которого немыслима история русского кино.

НАБЛЮДАЛ ИЗ ОКНА ЗА ЦАРЕМ, А УВИДЕЛ РОССИЮ

В этом году мы отмечали 110-летие со дня рождения поэта-бунтаря Владимира Маяковского. А сегодня исполнилось бы 100 лет сценаристу и драматургу Александру Ржешевскому. Такому же бунтарю и первооткрывателю, стоявшему у самых истоков еще немого отечественного кино. Эти два незаурядных человека по своему духу были очень и очень близки. «Ржешевский, как и всякий новатор, неизменно нарушал правила или, вернее, то, что в то время считалось правилами драматургии, - восхищенно писал известный кинодраматург Алексей Каплер. – Каких великих нарушителей правил видели мы на протяжении одной только человеческой жизни: Маяковский, Станиславский, Мейерхольд, Вахтангов…». Вся невероятная жизнь Александра Ржешевского, его непростая судьба сценариста как в зеркале отразились во всей судьбе и страны, и кинематографа. Который, к слову, и не намного его старше, всего на восемь лет. Так молодо наше кино. И уже так немолоды его ровесники и создатели. Сегодня немногие смотрят великие немые фильмы. Хотя это и называется историей. Когда не видеть, но знать…

Родился будущий пролетарский писатель в польской дворянской семье в Санкт-Петербурге. И в детстве из окон своего дома маленький Саша частенько наблюдал за российским императором Николаем II, который навещал сестру, проживавшую по соседству. Юность его прошла уже в Петрограде. А повзрослел и стал знаменитым кинодраматургом он уже в Ленинграде… В 1917 году от болезни скончался отец, и началась взрослая, самостоятельная жизнь. Начав Гражданскую войну на Балтийском море пятнадцатилетним юнгой, Александр закончил ее на берегу Черного моря. Затем сражался с махновцами в украинских лесах и с басмачами в песках Туркестана. Там же пошел на службу в ЧК. Его чекистская служба – чистый детектив. Так, Ржешевский активно участвовал в раскрытии громкого дела «Золотой панамы», когда была обезврежена хорошо организованная банда, переправлявшая золото в Персию. В свои 28 лет Александр Ржешевский становится заместителем начальника отдела по борьбе с басмачеством и бандитизмом, а также начальником оперативного политотдела. «Я буквально не вылазил из боев», - писал он о своей бурной жизни… Впрочем, в любом деле, за которое он брался, воевал до конца. И совершал маленькую революцию.

После того как страна стала перековывать мечи на орала, Александр поступил на актерский факультет знаменитого Петроградского института экранного искусства, выпускниками которого в разные времена были постановщики легендарного «Чапаева» Васильевы, режиссер Фридрих Эрмлер, актриса Тамара Макарова. «Что может сравниться с этим искусством, которому доступно показать все – и небо, и землю, и реки, моря, океаны, и земные просторы… Такое искусство должно непременно иметь и великую драматургию», - рассуждал актер Ржешевский. Он – неутомимый боец, дерзкий новатор и первооткрыватель – мог стать прославленным разведчиком, отважным капитаном или известным актером. А стал знаменитым сценаристом. Именно он – первый во всем кинематографическом мире – поднял сценарий до уровня большой Литературы. Именно Александр Ржешевский впервые создал так называемый «эмоциональный сценарий» и навсегда изменил принципы его написания. Но до этого ему пришлось поработать еще и каскадером.

Тогда в киношном Ленинграде он был живой легендой. Ржешевский рисковал жизнью на войне, когда пули свистели над головой. Но как он рисковал в кино… Прыгал с третьего этажа, пробивал стеклянные витрины, переплывал реку в ледоход, а на знаменитом водопаде Кивач «рассудку вопреки и наперекор стихии» проделывал уж совершенно фантастические вещи… В то время одна из ленинградских газет статью о нем озаглавила весьма символично – «Игра со смертью в кино». Он «перекрыл» не только гремевшего тогда каскадера Гарри Пиля, но и всех американских трюковых асов. Воистину это была игра со смертью. У него вся жизнь была такой. Пониженное чувство опасности – это определение точно про Александра Ржешевского, хотя в кругах богемной тусовки такие сорви-головы до сих пор встречаются не часто.

Закончив актерский факультет, в итоге он остановился на самой «теневой» кинопрофессии – сценариста. И здесь тоже много рисковал. Сценарии, написанные им совершенно по-новому, точно передавали атмосферу будущего фильма. Там действовали не «скелеты» с одними только репликами, а жили живые люди со своими радостями и горестями. Его творчеством восхищались многие художники – Эйзенштейн, Пудовкин, Маяковский, Тынянов, Фадеев… Прочесть сценарий знаменитых «Двадцать шесть комиссаров» Ржешевского пригласил к себе на квартиру сам Анатолий Луначарский. «С этого и началось большое и сердечное внимание ко мне этого чудесного человека», - вспоминал позже сценарист. Он был весьма дружен с первым наркомом просвещения, его женой и сыном и нередко гостил у них.

Впрочем, в его жизни не все было так безоблачно. Новаторов всегда не любят. И легче перечислить союзников Ржешевскогго, чем его врагов. Он всегда был резким и откровенным человеком. И в жизни, и в творчестве. Именно поэтому в 33-м году в Киеве ему так и не дали снять фильм «Океан» по собственному сценарию, где тогда были сильны националистические настроения. Но наперекор всему на его основе Ржешевский написал пьесу «Товарищи и предатели», постановка которой в различных театрах страны, в том числе в Московском им. Ленсовета, наделала много шума. В 1935 году молодой сценарист получил членский билет Союза советских писателей, подписанный Максимом Горьким. К слову, Горький внимательно следил за творчеством Ржешевского и даже хотел, чтобы тот написал сценарии по его произведениям «Детство» и «Мои университеты». Но не сложилось…

В этом же году после поездки в Спасское-Лутовиново в то время уже «самый модный сценарист» (как называл его Виктор Шкловский) Александр Ржешевский создает свой самый скандальный сценарий – «Бежин луг» по нашумевшей истории о пионере Павлике Морозове. Две далекие реальности, две разные эпохи совместил он здесь: место – Бежин луг – он оставил тургеневским, а время действия – современным… Но этот сценарий так и не стал фильмом. Хотя режиссеров, желающих его снять, было предостаточно. В начале картину хотел поставить Борис Барнет. Но так как он был занят другим проектом, то за дело взялся Сергей Эйзенштейн. Однако из-за разногласий сценариста и режиссера работа над фильмом была приостановлена. А во время Великой Отечественной весь отснятый материал сгорел.

Уже в военные годы Ржешевский совместно с Михаилом Кацем пишет знаменитую пьесу «Олеко Дундич», посвященную «легендарному герою, который как сверкающая комета прошел по пылающему небосклону Гражданской войны». Эту пьесу в военных академиях показывали слушателям перед отправкой на фронт, она шла в театрах многих городов и даже в его родном блокадном Ленинграде под фашистскими бомбежками. В дни войны «Олеко Дундич» триумфально прошел по всей стране… Наверное, то, что не до конца удалось Александру Ржешевскому в кино, получилось у него в театре. Так, в тыловом Ташкенте он сам поставил «Дундича». И многие, например Николай Охлопков и Всеволод Мейерхольд, даже уговаривали его бросить кинодраматургию и уйти в драматургию театра.

Но он оставался верен своей первой любви. И как это было не сделать после похвалы знаменитого Всеволода Пудовкина, который после одного из сценариев Ржешевского написал: «Я получил совершенно своеобразное, до тех пор незнакомое мне впечатление. Сценарий при чтении волновал,  как волнует настоящее литературное произведение…». И в самом деле Ржешевский описывает впечатления от фильма. От фильма, который еще не существует. Он писал эмоционально, красочно, живо… В этом его продолжателем, пожалуй, является Геннадий Шпаликов, автор сценария знаменитой ленты «Я шагаю по Москве». Они очень похожи чем-то неуловимым, нереальным. Свежим ветром и чистым воздухом, что ли?..

Сегодня Александру Ржешевскому – сто лет. Чуть меньше, чем кинематографу вообще, и чуть больше, чем звуковому кино. Именно с него и началась наша новая кинодраматургия… «Когда деревья были большими», Александр Ржешевский видел «Конец Санкт-Петербурга», а потом говорил о себе, что «Мы – из Кронштадта!», и любовался «Белым солнцем пустыни», он держал в руках «Щит и меч» и рано понял, что «В огне брода нет»… Воистину удивительная «Судьба человека»!

Вся невероятная жизнь Александра Ржешевского, его непростая судьба сценариста как в зеркале отразились во всей судьбе и страны, и кинематографа.